Все стало ярче. Разменено мелко и гадко.
Полезешь в кеды, к метро - и день потерян.
Сентябрь - юнец, наглец, он так выбрит гладко,
Что я ему, ну ни  капельки вот не верю.

Размеренна осень. Шагает слишком спокойно,
Материализуясь в "привет!", шарфы и перчатки.
Вот девушка носит под курткой котенка. Сонный
Мир вылупился из яйца, Обновленный загадкой:

Да как же на месте живущего в сказках ребенка
Возникла безхэппиэндовая лже-героиня,
Посаженная на вертел очередной барной стойки,
Ничья эпатажная сука в слезах и с мартини?

Я в детстве, представь, крокодила звала Филимоном.
И улица редко манила из дома, что ли.
На месте сидеть теперь -  проявленье дурного тона,
Пусть ветер в моей, да все та же цыганская доля.

Зажмурились пятна лучей на подстилках проулков,
И солнечный зайчик, запрыгав, теряет невинность.
Вы драите швабрами небо! И мне швабру в руки!
Раз как-то  удачно безделье в простуду вцепилось.

Ликует же бронза собак на подземной площади,
Трешь нос и участвуешь в общем забеге желаний.
Их неисполненье зависит от уровня мощности.
Куда же послать это все, к черту, на хуй, или скромно в баню?

Танцуй же, прилизанной осени танго на завтрак!
Удел мой - брести по земле, но зачем-то с парусом.
Рябина красным кричит, что уже октябрь,
А я все еще до сих пор не простилась с августом.