все запахи совершенного райского одиночества
твои, взбесившийся демиург.
ты же любишь вино совмещать с  акварелью и маслом,
белую лампу с лунялой ночью,
книги с листьями, бетховена с дворжаком, джаз
с фотографией, замыкающей энный порочный круг
цветного экстаза
и безобразной, патологической боли вне цвета.
люби, чёртов шут,
всё твоё, твоими руками и сердцем
написанное,
возведённое в абсолют,
лишнее,
в свой захламленный рай выброшенное...
мастер, признай,
тебе нравится это жестокое грустное скерцо,
звенящее страхом и в синий цвет выкрашенное -
её творение, её предпоследняя стадия нелюбви, её сущность.
она любит шутить, а ты отрицаешь несовершенство,
но чуешь озябшей кожей: тут стало так душно,
так пыльно и яростно, очень темно, ураганно близко,
фантастически тесно.
пахнет вином, масляной краской и горьким усталым могуществом.
белые стены готовы к прикосновеням
самой правильной, самой послушной кисти
в самых чутких, уверенных в красках пальцах,
ищущих идеальное в своей мудрой боли мгновение,
когда совершенное одиночество
пугающе постепенно
воплощается
в настоящую,
всей своей осязаемостью случившуюся,
дверь
в гладко отштукатуренной стене
в единственно стоящее местовермяпространство,
дверь на эту пыльную лестницу в небо -
к ней.

кхм...>__< про того же художника и на ту же тему. чудовищно криво, но - вроде бы - точнее. хз, в общем. как есть.
8(

п.с. у этой двери в стене нет ничего общего с фраевскоуэллской (: это совсем другая история))