Узором по венам рисовало битое стекло, а потом, алея, падало звонко на кафель, рождая музыку карандашного грифеля на чистой бумаге… Музыка билась, как сердце загнанного подмосковного воробья в руках у ребёнка, музыка трепетала, жила и не хотела умирать. Музыка хотела лететь в небо, музыка мечтала сосчитать все звёзды. Музыка наполняла души людей, как весенний дождь, стекавший по крышам, асфальту и скверам, по лицам людей и по равнодушной глади пёстрых зонтов… Музыка плыла маленьким бумажным корабликом по лужам, переливаясь в лучах солнца, умирающего озерца, светилась ярче, чем сотни маленьких сверчков и всё звучала, звучала, наполняла всё собой. Музыка звала душу разорваться на сотни кусочков и разлететься по всему городу…
Музыка учила нас жить, поэзия учила нас дышать, живопись учила видеть и замечать… Всё вокруг становилось совсем по-весеннему новым и возрождённым, очищалось и распахивало глаза, дышало полной грудью и слушало шум дождя, превратившийся в самую дорогую и изысканную мелодию жизни…