Слова исчезают, когда я что-то пытаюсь сказать тебе. Я знаю, что все равно скажу не то, что думала. Я знаю, что ты поймешь все не так, как я хотела тебе сказать, как хотела, чтобы ты поняла. Ты просто окрасишь фразы в черно-белый цвет напечатанного текста… Что-то из этой композиции букв ты еще не встречала, а значит, их ты лишь выделишь синим цветом. Остальное отбросишь, как ежедневное расписание.
Когда ты меня не понимаешь у тебя особый взгляд, он говорит: если ты попытаешься, я попробую осознать, но пытаться объяснить себе самой я не буду.
Если у меня есть душа, то она представлена в виде шестиструнной гитары. На данный момент струн осталось всего пять, и, когда ты смотришь на меня своим особым взгляд взглядом, я чувствую, как в испуге дрожит одна из них. Как в предчувствии возможной кончины она издает свою особую мелодию. Но ты никогда не рвала моих струн...
Каждый раз, уходя, ты пожимаешь плечами и что-то недосказанное остается между нами. Я чувствую это, и, отворачиваясь от тебя, согреваюсь пустотой и многогранностью этих фраз.
Если ты попросишь, я расскажу тебе все. Но именно этого ты никогда не сделаешь, так как понимаешь низость слов и их непригодность в нашем с тобой мире. Ты всегда и никогда (не) фальшивишь. Показываешь часть своей жизни так, как тебе хочется именно в этот момент. Разные в нашем понимании мы часто предсказываем друг друга.
Вот и опять так много букв и фраз, но они  лишь пустые оболочки моих мыслей. Наверно, я всегда буду прощать себе черно-белый цвет напечатанного текста пятиструнной гитары.