14 октября - тот день, когда почти мертвый лист, подхваченный желтой спиралью ветра, сорвался вниз. Наверное, он не хотел падать, ведь он так боялся боли. Боялся умирать и быть невесомым, ничего не значащим.
Холодными октябрьскими ночами он упорно боролся с упрямой осенью, которая с каждым разом ударяла все уверенней и яростней, забирая у листа оставшееся время.
Луна.. Луна предала.  С недавних пор светило стало подыгрывать желтой болезни, подчинившись убийственной уверенности новой госпожи. Долгими лихорадочными ночами Луна пела колыбельную смерти, высокомерно утешая проигравшие листья, самозабвенно кружащиеся в предсмертной агонии, собственною красотою пытающиеся убить страх. И ее свет был так завораживающе-прекрасен, что усыплял бдительность, прятал страх, заволакивал кажущимся теплом, успокаивал, упокаивал.....
А черный ветер, пришедший с запада вслед за осенью, уносил куда-то пожелтевшие жизни, взамен даря отчаяние и уверенность в безысходности. Он нагонял тучи, подталкивая их к очередной истерике.
Дождь хлестал по веткам, грязному асфальту, угрюмым лицам самоубийц, закрытым окнам... Избивал листья - падшие, навсегда униженные, мертвые, и еще живые, сопротивляющиеся изо всех сил..
День перестал приносить избавление. Даже солнце, остывшее под жестоким дождем, не в силах было согреть и оживить - оно лишь печально смотрело с серого недоступного неба и только иногда робко касалось холодной земли тускнеющими лучами.

А лист все цеплялся за жизнь, соскальзывающую со спасительной ветки. В лицо осени смотрел с вызовом, смеялся над неистовым дождем и сокрушительном ветром, с кадой секундой теряя силы. Он издевался над высокой луной и тревожными тучами, чтобы никто-никто не понял, как же ему страшно...

Смертоносная осень все набирает силу. Её прорвавшееся могущество смело упрямый лист, который добился своего: его страх не был замечен. Как и его сорвавшаяся жизнь.