ЁЖИК В ТУМАНЕ

ЁЖИК В ТУМАНЕ
Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли на своих писклявых скрипках.
Из-за туч вышла луна и, улыбаясь, поплыла по небу.
«Ммм-у!..» - вздохнула корова за рекой. Залаяла собака, и сорок лунных зайцев побежали по дорожке.
Над рекой поднялся туман, и грустная белая лошадь утонула в нём по грудь, и теперь казалось – большая белая утка плывёт в тумане и, отфыркиваясь, опускает в него голову.
Ёжик сидел на горке под сосной и смотрел на освещённую лунным светом долину, затопленную туманом.
Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему всё это?
А комарики не уставали играть на своих скрипочках, лунные зайцы плясали, а собака выла.
«Расскажу – не поверят!» - подумал Ёжик и стал смотреть ещё внимательнее, чтобы запомнить до последней травинки всю красоту.
«Вот и звезда упала, - заметил он, - и трава наклонилась влево, и от ёлки осталась одна вершина, и теперь она плывёт рядом с лошадью… А интересно, - думал Ёжик, - если лошадь ляжет спать, она захлебнётся в тумане?»
И он стал медленно спускаться с горы, чтобы тоже попасть в туман и посмотреть, как там внутри.
- Вот, - сказал Ёжик. – Ничего не видно. И даже лапы не видно. Лошадь! – позвал он. Но лошадь ничего не сказала.
«Где же лошадь?» - подумал Ёжик. И пополз прямо. Вокруг было глухо, темно и мокро, лишь высоко вверху сумрак слабо светился.
Полз он долго-долго и вдруг почувствовал, что земли под ним нет, и он куда-то летит. Бултых!..
«Я в реке!» - сообразил Ёжик, похолодев от страха. И стал бить лапами во все стороны.
Когда он вынырнул, было по-прежнему темно, и Ёжик даже не знал, где берег.
«Пускай река сама несёт меня!» - решил он.
Как мог, глубоко вздохнул, и его понесло вниз по течению.
Река шуршала камышами, бурлила на перекатах, и Ёжик чувствовал, что совсем промок и скоро утонет.
Вдруг кто-то дотронулся до его задней лапы.
- Извините, - беззвучно сказал кто-то, - кто вы и как сюда попали?
- Я – Ёжик, - тоже беззвучно ответил Ёжик. – Я упал в реку.
- Тогда садитесь ко мне на спину, - беззвучно проговорил кто-то. – Я отвезу вас на берег.
Ёжик сел на чью-то узкую скользкую спину и через минуту оказался на берегу.
- Спасибо! – вслух сказал он.
- Не за что! – беззвучно выговорил кто-то, кого Ёжик даже не видел, и пропал в волнах.
«Вот так история… - размышлял Ёжик, отряхиваясь. – Разве кто поверит?!»
И заковылял в тумане.

*ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ ТРАВЫ*
ЗВУКИ И ГОЛОСА
- В полудрёме, Медвежонок, можно вообразить всё, что хочешь, и всё, что вообразишь, будет как живое. И тогда-то…
- Ну!
- Тогда-то…
- Да говори же!
- И тогда-то… слышны звуки и голоса. – Ёжик глядел на Медвежонка большими круглыми глазами, как будто сию минуту, вот прямо сейчас, догадался о чём-то самом важном.
- И кого ты слышал? – шёпотом спросил Медвежонок.
- Сегодня?
- Ага.
- Зяблика, - сказал Ёжик.
- А вчера?
- Лягушку.
- А что она сказала?..
- Она – пела. – И Ёжик закрыл глаза.
- Ты её и сейчас слышишь?
- Слышу, - сказал Ёжик с закрытыми глазами.
- Давай я тоже закрою глаза. – Медвежонок закрыл глаза  встал поближе к Ёжику, чтобы тоже слышать.
- Слышишь? – спросил Ёжик.
- Нет, - сказал Медвежонок.
- Ты впади в дрёму.
- Надо лечь, - сказал Медвежонок. И лёг.
- А я – возле тебя. – Ёжик сел рядом. – Ты только представь: она сидит и поёт.
- Представил.
- А вот сейчас… Слышишь? – И Ёжик по-дирижёрски взмахнул лапой. – Запела!
- Не слышу, - сказал Медвежонок. – Сидит, глаза вытаращила и молчит.
- Поговори с ней, - сказал Ёжик. – Заинтересуй.
- Как?
- Скажи: «Мы с Ёжиком из дальнего леса пришли на ваш концерт».
Медвежонок пошевелили губами.
- Сказал.
- Ну?
- Молчит.
- Погоди, - сказал Ёжик. – Давай ты сядь, а я лягу. Та-ак. – И он забубнил что-то, укладываясь рядом с Медвежонком в траву.
А день разгорался, и высокая стройная осень шаталась соснами и кружилась полым листом.
Медвежонок давно открыл глаза и глядел теперь на рыжие деревья, на ветер, который морщил лужу, а Ёжик всё бормотал и пришёптывал, лёжа рядом в траве.
- Послушай, Ёжик, - сказал Медвежонок, - зачем нам эта лягушка, а?
Пойдём наберём грибков, зажарим! А я для тебя яблочко припас.
- Нет, - не открывая глаз, сказал Ёжик. – Она запоёт.
- Ну и запоёт. Толку-то?
- Эх ты! – сказал Ёжик. – Грибки! Яблочки!.. Если б ты только знал, как это – звуки и голоса!

КОГДА ТЫ ПРЯЧЕШЬ СОЛНЦЕ, МНЕ ГРУСТНО
Над горой туман и розовато-оранжевые отсветы. Весь день лил дождь, потом перестал, выглянуло солнце, зашло за гору, и вот теперь была такая гора.
Было очень красиво, так красиво, что Ёжик с Медвежонком просто глядели и ничего не говорили друг другу.
А гора всё время менялась: оранжевое переместилось влево, розовое – вправо, а голубое стало сизо-синим и осталось вверху.
Ёжик с Медвежонком давно любили эту игру: закрывать глаза, а когда откроешь – всё по-другому.
- Открывай скорей, - шепнул Ёжик. – Очень здорово!
Теперь оранжевое растеклось узкой каймой по всей горе, а розовое и голубое пропало.
Туман был там, выше, а сама гора была будто опоясана оранжевой лентой.
Они снова закрыли глаза, и, когда через мгновение открыли, вновь всё изменилось.
Оранжевое вспыхивало где-то слева и справа, розовое вдруг появилось справа, розово-голубое исчезло, и гора вся стала такой тёмной, торжественной, что от неё просто нельзя было отвести глаз, Ёжик с Медвежонком снова закрыли и открыли глаза: гора была покойной, туманной, с лёгким розоватым отсветом справа, но они не успели снова закрыть глаза, как этот отсвет пропал.
Туманная, очень красивая гора глядела на Ёжика с Медвежонком.
И вдруг, или это Ёжику с Медвежонком показалось, кто-то заговорил:
- Вам нравится на меня смотреть?
- Да, - сказал Ёжик.
- А кто? Кто говорит? – шёпотом спросил Медвежонок.
- Я красивая?
- Да, - сказал Ёжик.
- А когда я вам больше нравлюсь – утром или вечером?
Тут и Медвежонок понял, что это говорит гора.
- Мне – утром, - сказал Медвежонок.
- А почему?
- Тогда впереди целый день и…
- А тебе, Ёжик?
- Когда ты прячешь солнце, мне грустно, - сказал Ёжик. – Но я больше люблю смотреть на тебя вечером.
- А почему?
- Когда смотришь вечером, как будто стоишь там, на вершине, и далеко, далеко видно.
- Что же ты видел сегодня, Ёжик? – спросила гора.
- Сегодня так пряталось солнце, а кто-то так не давал ему уйти, что я ни о чём не думал, я только смотрел.
- А я… Мы… То откроем глаза, то закроем. Мы так играем, - сказал Медвежонок.
Быстро сгущались сумерки.
И когда почти совсем стемнело, иссиня-зелёное небо вдруг оторвалось от горы, а вся она стала резко видна, чернея на бледно-голубой полосе, отделяющей её от тёмного неба.

РАЗРЕШИТЕ С ВАМИ ПОСУМЕРНИЧАТЬ
- Заяц просится посумерничать.
- Пускай сумерничает, - сказал Ёжик и вынес на крыльцо ещё одно плетёное кресло.
- Можно войти? – спросил Заяц. Он стоял под крыльцом, пока Медвежонок разговаривал с Ёжиком.
- Входи, - сказал Ёжик.
Заяц поднялся по ступенькам и аккуратно вытер лапы о половичок.
- Три-три! – сказал Медвежонок. – Ёжик любит, чтобы было чисто.
- Можно сесть? – спросил Заяц.
- Садись, - сказал Медвежонок. И Ёжик с Медвежонком тоже сели.
- А как мы будем сумерничать? – спросил Заяц.
Ёжик промолчал.
- Сиди в сумерках и молчи, - сказал Медвежонок.
- А разговаривать можно? – спросил Заяц. Ёжик опять промолчал.
- Говори, - сказал Медвежонок.
- Я в первый раз сумерничаю, - сказал Заяц, - поэтому не знаю правил. Вы не сердитесь на меня, ладно?
- Мы не сердимся, - сказал Ёжик.
- Я как узнал, что вы сумерничаете, я стал прибегать к твоему, Ёжик, дому и глядеть во-он из-под того куста. Во, думаю, как красиво они сумерничают! Вот бы и мне! И побежал домой, и стащил с чердака старое кресло, сел и сижу…
- И чего? – спросил Медвежонок.
- А ничего. Темно стало, - сказал Заяц. – Нет, думаю, это не просто так, это не просто сиди и жди. Что-то здесь есть. Попрошусь, думаю, посумерничать с Ёжиком и Медвежонком. Вдруг пустят?
- Угу, - сказал Медвежонок.
- А мы уже сумерничаем? – спросил Заяц. Ёжик глядел, как медленно опускаются сумерки, как заволакивает низинки туман, и почти не слушал Зайца.
- А можно, сумерничая, петь? – спросил Заяц. Ёжик промолчал.
- Пой, - сказал Медвежонок.
- А что?
Никто ему не ответил.
- А можно весёлое? Давайте я весёлое спою, а то зябко как-то?
- Пой, - сказал Медвежонок.
- Ля-ля! Ля-ля! – завопил Заяц. И Ёжику сделалось совсем грустно. Медвежонку было неловко перед Ёжиком, что вот он притащил Зайца, и Заяц мелет не разбери чего, а теперь ещё воет песню. Но Медвежонок не знал, как быть, и поэтому завопил вместе с Зайцем.
- Ля-ля-лю-лю! – вопил Медвежонок.
- Ля-ля! Ля-ля! – пел Заяц. А сумерки сгущались, и Ёжику просто больно было всё это слышать.
- Давайте помолчим, - сказал Ёжик. – Послушайте, как тихо!
Заяц с Медвежонком смолкли и прислушались. Над поляной, над лесом плыла осенняя тишина.
- А что, - шёпотом спросил Заяц, - теперь делать?
- Шшш! – сказал Медвежонок.
- Это мы сумерничаем? – прошептал Заяц. Медвежонок кивнул.
- До темноты – молчать?..
Стало совсем темно, и над самыми верхушками ёлок показалась золотая долька луны.
От этого Ёжику с Медвежонком вдруг стало на миг теплее. Они поглядели друг на друга, и каждый почувствовал в темноте, как они друг другу улыбнулись.

КАК ОТТЕНИТЬ ТИШИНУ
- Я очень люблю осенние пасмурные дни, - сказал Ёжик. – Солнышко тускло светит, и так туманно-туманно…
- Спокойно, - сказал Медвежонок.
- Ага. Будто всё остановилось и стоит.
- Где? – спросил Медвежонок.
- Нет, вообще. Стоит и не двигается.
- Кто?
- Ну, как ты не понимаешь? Никто.
- Никто стоит и не двигается?
- Ага. Никто не двигается.
- А комары? Вон как летают! Пи-и!.. Пи-и!.. – и Медвежонок замахал лапами, показал, как летит комар.
- Комары только ещё больше, - тут Ёжик остановился, чтобы подыскать слово, - о т т е н я ю т неподвижность, - наконец сказал он.
Медвежонок сел:
- Как это?
Они лежали на травке у обрыва над рекой и грелись на тусклом осеннем солнышке. За рекой, полыхая осинами, темнел лес.
- Ну вот смотри! – Ёжик встал и побежал. – Видишь?
- Что?
- Как неподвижен лес?
- Нет, - сказал Медвежонок. – Я вижу, как ты бежишь.
- Ты не на меня смотри, а на лес! – и Ёжик побежал снова. – Ну?
- Значит, мне на тебя не смотреть?
- Не смотри.
- Хорошо, - сказал Медвежонок и отвернулся.
- Да зачем ты совсем-то отвернулся?
- Ты же сам сказал, чтобы я на тебя не смотрел.
- Нет, ты смотри, только на меня и на лес о д н о в р е м е н н о, понял? Я побегу, а он будет стоять. Я о т т е н ю его неподвижность.
- Хорошо, - сказал Медвежонок. – Давай попробуем. – И уставился на Ёжика во все глаза. – Беги! – Ёжик побежал.
- Быстрее! – сказал Медвежонок. Ёжик побежал быстрее.
- Стой! – крикнул Медвежонок. – Давай начнём сначала.
- Почему?
- Да я никак не могу посмотреть на тебя и на лес одновременно: ты так смешно бежишь, Ёжик!
- А ты смотри на меня и на лес, понимаешь? Я – бегу, лес – стоит. Я оттеняю его неподвижность.
- А ты не можешь бежать большими прыжками?
- Зачем?
- Попробуй.
- Что я – кенгуру?
- Да нет, но ты – ножками, ножками, и я не могу оторваться.
- Это не важно, как я бегу, понял? Важно то, что я бегу, а он – стоит.
- Хорошо, - сказал Медвежонок. – Беги!
Ёжик побежал снова.
- Ну?
- Такими маленькими шажками не оттенишь, - сказал Медвежонок. – Тут надо прыгать вот так! - и он прыгнул, как настоящий кенгуру.
- Стой! – крикнул Ёжик. – Слушай! – Медвежонок замер.
- Слышишь, как тихо?
- Слышу.
- А если я крикну, то я криком о т т е н ю тишину.
- А-а-а!.. – закричал Медвежонок.
- Теперь понял?
- Ага! Надо кричать и кувыркаться! А-а-а! – снова завопил Медвежонок и перекувырнулся через голову.
- Нет! – крикнул Ёжик. – Надо бежать и подпрыгивать. Вот! – и заскакал по поляне.
- Нет! – крикнул Медвежонок. – Надо бежать, падать, вскакивать и лететь.
- Как это? – Ёжик остановился.
- А вот так! – и Медвежонок сиганул с обрыва.
- И я! – крикнул Ёжик и покатился с обрыва вслед за Медвежонком.
- Ля-ля-ля! – завопил Медвежонок, вскарабкиваясь обратно.
- У-лю-лю! – по-птичьему заверещал Ёжик.
- Ай-яй-яй! – во всё горло закричал Медвежонок и прыгнул с обрыва снова.
Так до самого вечера они бегали, прыгали, сигали с обрыва и орали во всё горло, оттеняя неподвижность и тишину осеннего леса.

В РОДНОМ ЛЕСУ
Заяц утром как вышел из дома, так и потерялся в необъятной красоте осеннего леса.
«Давно уже пора снегу пасть, - думал Заяц. – А лес стоит тёплый и живой». Встретилась Зайцу Лесная Мышь.
- Гуляешь? – сказал Заяц.
- Дышу, - сказала Мышка. – Надышаться не могу.
- Может, зима про нас забыла? – спросил Заяц. – Ко всем пришла, а в лес не заглянула.
- Наверно, - сказала Мышка и пошевелила усиками.
- Я вот как думаю, - сказал Заяц. – Если её до сих пор нет, значит, уже не заглянет.
- Что ты! – сказала Мышка. – Так не бывает! Не было ещё такого, чтобы зима прошла стороной.
- А если не придёт?
- Что говорить об этом, Заяц? Бегай, дыши, прыгай, пока лапы прыгают, и ни о чём не думай.
- Я так не умею, - сказал Заяц. – Я всё должен знать наперёд.
- Много будешь знать – скоро состаришься.
- Зайцы не состариваются, - сказал Заяц. – Зайцы умирают молодыми.
- Это почему же?
- Мы бежим, понимаешь? А движение – это жизнь.
- Хи-хи! – сказала Мышка. – Ещё каким стареньким будешь.
Они вместе шли по тропинке и не могли налюбоваться на свой лес.
Он был весь сквозящий, мягкий, родной. И оттого, что в нём было так хорошо, на душе у Зайца и Мышки сделалось грустно.
- Ты не грусти, - сказал Заяц.
- Я не грущу.
- Грустишь, я вижу.
- Да вовсе не грущу, просто печально.
- Это пройдёт, - сказал Заяц. – Насыплет снега, надо будет путать следы. С утра до вечера бегай и запутывай.
- А зачем?
- Глупая ты. Съедят.
- А ты бегай задом наперёд, - сказала Мышка. – Вот так! – И побежала по дорожке спиной вперёд, мордочкой к Зайцу.
- Здорово! – крикнул Заяц. И помчался следом.
- Видишь? – сказала Мышка. – Теперь никто не поймёт, кто ты.
- А я… А я… Я знаешь тебя чему научу? Я тебя научу есть кору, хочешь?
- Я кору не ем, - сказала Мышка.
- Тогда… Тогда… Давай я тебя научу бегать!
- Не надо, - сказала Мышка.
- Да чем же мне тебе отплатить?
- А ничем, - сказала Лесная Мышь. – Было бы хорошо, если бы тебе помог мой совет.
- Спасибо тебе! – сказал Заяц. И побежал от Мышки задом наперёд, улыбаясь и шевеля усами.
«Здорово! – думал Заяц. – Теперь меня никто не поймает. Надо только хорошенько натренироваться, пока не высыпал снег».
Он бежал задом наперёд через любимый свой лес, спускался в овраги, взбирался на холмы, «получается!» - вопил про себя Заяц и чуть не плакал от радости, что теперь уже никто никогда не отыщет его в родном лесу.

СОСНОВАЯ ШИШКА
Светлый вечер в осеннем лесу. Затрещала и смолкла неизвестная птица. Заяц выбежал к ручью, сел и стал слушать, как журчит вода.
- Вода, вода, куда ты бежишь? – спросил Заяц.
- С камушка на камушек по камушкам бегу! «По камушкам! Хорошо ей! – подумал Заяц. – Вот бы мне так!» Пришёл Муравей.
- Ты что бродишь? – спросил Заяц. – Скоро зима, а ты по лесу шатаешься?
- Надо, - сказал Муравей. Зачерпнул ведёрком воды и пошёл.
- Стой! Давай поговорим, - сказал Заяц. Муравей остановился:
- О чём?
- О чём хочешь.
- Некогда мне разговаривать, - сказал Муравей. – Воду надо нести. – И ушёл.
- Вот жизнь! – вздохнул Заяц. – Муравьи по воду ходить стали, поговорить не с кем. Раньше хоть какой-никакой гриб попадётся, с ним потолкуешь. А теперь и грибы куда-то попрятались.
- А ты со мной поговори, - сказала Сосновая Шишка. Она лежала рядышком у ручья. – Я – старая, много всего видала.
- Что же ты видела? – спросил Заяц.
- Небо, - сказала Шишка.
- Кто ж его не видел? Вот оно!
- Не-ет, я там была, высоко, - вздохнула Шишка. – Меня Ветер любил. Прилетит, бывало: «Здравствуй, Шишка!» - «Здравствуй, - говорю, - где пропадал?» - «К морю летал, корабли двигал». Во как! А ты чего скучный такой?
- Не знаю, - сказал Заяц.
- Эх, жизнь была! Утречком проснёшься – весь лес в тени, а у нас уже солнышко! Солнышко пригреет.
Ветер прилетит – шумим-веселимся!.. А ночью – звёзды. Так в глаза и глядят. Я любила одну.
Зелёная такая, ласковая. Только покажется, а уж Ветерок мой тут как тут. «Полетим, - говорит, - к звезде, Шишка!» - «Так далеко же!» - «Это нам нипочём!» Возьмёт в объятья и понесёт.
- Хорошо говоришь, бабушка, - вздохнул Заяц.
- Жили хорошо, Заяц. А что слова? Сам-то чего скучный, молодой вить?
- А где ж он теперь, Ветер?
- Летает. Ветер, он всегда молодой. А я, вишь, старая, упала. Кому нужна?
- Грустно тебе, бабушка?
- Не-е, Заяц. Лежу, на небо гляжу, водичку слушаю, звёздочку зелёную увижу – Ветер вспоминаю.

продолжение следует..