* * *
Без хозяина сад заглох,
кутал розу - стоит крапива,
в вику выродился горох,
и гуляет чертополох
там, где вишня росла и слива.
А за свалкою у леска
из возгонок перегорелых
наркоты и змеевика
граммофончик звенит вьюнка
в инфернальных уже пределах.
Страшно мал, но велик зело,
ибо в царстве теней пригрелся,
пожирающий знак зеро.
Вот и думай, мутант прогресса,
что же будет после всего,
после сныти, болота, леса,
после лирики, после эпоса…
* * *
Радости нужен повод:
день ли рожденья, год
свадьбы - гуляй, коль молод.
Горе само найдет.
Даром не потревожит,
лишних не скажет слов,
руку молчком положит,
глянет в глаза: готов?
Вздрогнешь, как от ушиба,
жизнь пронесется вспять…
Вот и учись как рыба
воздух пустой глотать.
В паводок
Свежим утром, покуда светает
в деревянном и низком краю,
медный колокол медленно мает
безъязыкую службу свою.
Облупилась яичная кладка,
сгнил настил до последней доски,
Посреди мирового порядка
нет тоскливее здешней тоски.
Здесь, у темной стены, у погоста -
оглянусь на грачиный разбой,
на деревья, поднявшие гнезда
в голых сучьях над мутной водой;
на разлив, где, по-волчьему мучась,
сходит рыба с озимых полей,
и на эту ничтожную участь,
нареченную жизнью моей;
оглянусь на пустырь мирозданья,
подымусь над своей же тщетой,
и - внезапно - займется дыханье,
и - язык обожжет немотой.
Дева Мария
Класть ли шпалы, копать ли землю
Хоть не сладко, да не впервые.
Вот и выдалось воскресенье,
О плечистая дева Мария.
В рельсы вмерз аккуратный домик
В стороне от транзитных линий.
Хлопнешь дверью - как на ладони
Водокачка да острый иней.
В полушубке, сидящем косо,
В черных чесанках, сбитых набок,
Покрасневшая от мороза,
Волочишь ты мужичий навык.
Ты приходишь в пару из стужи,
В белом облаке довоенном -
Вот он, дом: ни отца, ни мужа,
Только снимки - в упор - по стенам.
В жадном взгляде, в святом упрямстве,
В складках рта, где легла забота -
И нелегкое постоянство,
И неженская та работа.
По привычке хоть что-то делать -
И пошила, и постирала.
Вот и нечего больше делать.
Постелила... Постояла...
Руку вытянешь - никого там.
Закричала бы что есть мочи!
...Бьет прожектор по синим стеклам.
Мелко вздрагивает вагончик.
Притерпелось - и не изменишь,
Под соседний стук засыпаешь
И куда-то все едешь, едешь,
А куда - и сама не знаешь.
* * *
Еще темны леса, еще тенисты кроны,
еще не подступил октябрь к календарю,
но если красен клен, а лес стоит зеленый,
- Гори, лесной огонь! - я говорю.
А он, лесной огонь, до срока затаится,
он в рощу убежит, чтоб схоронить пожар,
но если красен клен- и роща загорится
и засвистит, как тульский самовар.
Гори, лесной огонь, багровый, рыжий, алый,
свисти в свое дупло тоской берестяной.
Не надо ничего - ни денег мне, ни славы,
покуда ты горишь передо мной.
У нас одна душа в сквозном и скудном мире,
и дом у нас один - ни крыши, ни угла.
Гори, лесной огонь, лети на все четыре
и падай на спаленные крыла!
